Приятно смотреть на всё сверху вниз. Приятно видеть дождь через стекло. Приятно быть бесстрастным свидетелем»
C A S S A N D R A W A R R I N G T O N
❖ Кассандра Уоррингтон ❖ 21 год ❖ Чистокровна ❖ II уровень ❖ Silver ❖ Хит-визард ❖ Jessica Stroup
Меня зовут Кассандра Уоррингтон, я была рождена в фамильном поместье моих родителей в шумном центре магического Лондона и стала вторым ребенком в семье двух чистокровных волшебников. Если бы у меня была возможность, я ограничилась лишь этими сухими фактами, потому что мне не нравится говорить о себе, мне не нравится пересказывать свою биографию, мне не нравится раскрывать свою душу перед другими людьми. Отнюдь не только потому что это не слишком дальновидно и разумно, но еще и по той причине, что мне всегда было, есть и будет что скрывать. В окружающем мире, осколки которого очень часто ранили меня, оставляя глубокие шрамы, которые не затянутся уже никогда, слишком много людей желает знать то, что им знать не положено, слишком много людей желает залезть в душу, слишком много людей после этого могут предать, причинить боль и намеренно унизить. Такова слабость человеческой натуры. Они всегда причиняют зло тем, в ком видят соперников, конкурентов, тем, кто заведомо хотя бы немного лучше, чем они сами. Это мерзко, но неотвратимо. А я давно уже научилась смотреть на неотвратимое не кривя губы в презрительной усмешке и не испытывая ровным счетом ничего. Безразличие. Пожалуй, это самое страшное, что когда-либо могло случиться с человеком, могло случиться со мной. Я ничего не чувствую, если речь не идет о близких мне людях, если речь не идет о моей семье, если речь не идет о кровных узах, которые я умею ценить как никто другой не только потому что меня учили этому родители, но и потому что за недолгие годы своей жизни я успела прочувствовать на себе всю степень важности, значимости и глубины родственных отношений и родной крови. Никому и никогда я не буду, не смогу доверять так, как доверю тем, кто носит со мною одну фамилию и единую кровь в жилах, никогда я не буду и не смогу полностью доверяться тем, кто не может похвастаться со мной единой родословной. Это может показаться безумием, это может сужать мой мир до размера моего поместья, или в лучшем случае Лондона, но это единственное, что в самом деле имеет для меня какой-то смысл. Грязнокровки? Мне все равно. Их для меня не существует и никогда не существовало просто потому что мне трудно замечать даже тех, кто по своему происхождению стоит ниже меня, что уж говорить о тех, кто никогда не был частью мира магии? Они – пустое место, никчемная ошибка природы, не заслуживающая нашего внимания. Я свято верю в то, что настанет день и они сами исчезнут, сами перестанут существовать и уничтожать их нет нужды. А я? Что ж, если я и впрямь испытываю в их отношении хоть что-нибудь, то это что-то – брезгливость. Мне неприятно находиться рядом с теми, кто не чисты кровью, мне противны их слова, их действия, их близость. Но не более того. Быть может, это и ошибка, но нас с братом всегда учили держаться от нечистокровных подальше, не прививая к ним глубокого чувства ненависти. Ненавидеть можно достойных. Как можно ненавидеть тех, кто всегда был для тебя пустым местом? Не ручаюсь, что именно так звучали наставления наших родителей, но я всегда была вольна интерпретировать их слова, домысливать и додумывать их самостоятельно, не обращаясь за толкованием к кому бы то ни было. Безапелляционно и неоспоримо нам заявляли лишь одно – мы должны быть свободны. Свободны от страхов, чужих домыслов и чужого влияния. Свободны мы и были. И эта свобода подарила мне счастливое детство ребенка любящего и любимого, ребенка неограниченного в своей непоседливости. Я и впрямь не помню дня, когда бы меня ругали за то, что я сделала, я и впрямь не помню, чтобы нас заставляли совершать какие-то поступки против нашей воли. Даже нанятые для меня преподаватели прежде были обсуждены со мною и путем спокойных, обстоятельных разговоров меня убеждали в том, что образование необходимо для настоящей леди, коей я склонна была считать себя в свои неполные четыре. Тогда меня уже начали обучать языкам, закладывая в мою голову знания, оставшиеся со мною навсегда. И хотя временами я капризничала и пряталась в платяном шкафу, и хотя временами я вела себя совсем как маленькая девочка, коей и являлась, те годы заложили во мне основы того, что в дальнейшем осталось со мною на всю жизнь. Среди прочего была тяга к истории магии, зельеварению, но что куда важнее и куда значимее остального – тяга к брату. Неосознанная, почти инстинктивная тяга к Доминику, который был старше меня на четыре года, не оставляла меня никогда. Я бегала за ним ровно с тех пор, как научилась ходить, первым моим словом было его имя, и абсолютным моим бескорыстным детским доверием пользовался лишь он один. Не знаю, почему именно так, не понимаю до сих пор причину моей столь глубокой привязанности, оставшейся со мною на всю жизнь. Быть может, так пожелали звезды, быть может судьба избрала для нас такой путь, но я любила своего брата, любила глубоко и осознанно и единственное, чего я не знаю в самом деле – я не уловила момента, когда он стал для меня чем-то большим, чем просто братом. Но до того момента было еще далеко, до того момента он уехал в Хогвартс под аккомпанемент моих громких рыданий и слезных просьб не оставлять меня одну, до того момента было четыре года, в которые я отчаянно скучала по нему и строчила письма долгими зимними вечерами, когда мои занятия с преподавателями уже подошли к концу, а время ужина и сна еще не настало. Я до сих пор помню все, что он писал мне в ответных письма, я до сих пор помню каждое его слово, а он просил быть меня прилежной и старательной ученицей, не забывая о значимости астрономии в жизни юной волшебницы. Он мотивировал меня к занятиям, он рассказывал мне о том, как протекают его будни в Хогвартсе и я отчаянно скучала по нему и эта тоска мешалась с детской завистью из-за того, что он находится в самой лучшей школе чародейства и волшебства на планете, а я прозябаю в стенах собственной комнаты. Тогда я была слишком мала, чтобы сформулировать эти мысли, а потому писала ему лишь о том, как хотела бы оказаться рядом, как много хотела бы ему рассказать. Благодаря этим письмам я никогда не чувствовала себя одинокой и оставленной, благодаря этим письмам я всегда знала, что я не одна и есть кто-то, кто всегда сможет поддержать и защитить меня и обещание сделать это – не будет голословным, потому что Доминик всегда был способен на поступки и когда он обещал мне, клялся, что я обязательно попаду на факультет Салазара Слизерина, я знала что так оно и будет. В день моего распределения, в минуту, когда шляпа опустилась на мою голову, он выбежал из-за стола своего факультета и указав пальцем на шляпу, пообещал разодрать ее в лоскутки, если только она сделает неверный выбор и определит его сестру не туда, где ей место. Не знаю, было ли это решение самой шляпы, или выпад Доминика повлиял на нее, но я оказалась на зеленом факультете и за годы моего обучения я ни разу не пожалела об этом. Школьные годы были самыми прекрасными годами для меня по меньшей мере до тех пор, пока мой брат не был вынужден вновь оставить меня, а по Великобритании не разнеслась весть о возвращении Темного Лорда, Темную Метку которого носили наши родители на своих левых предплечьях. Я боялась. Боялась за свою семью так отчаянно, что частенько металась по гостиной факультета как загнанный зверь и лишь письма отца и брата заставляли меня успокаиваться. Я тяжестью на сердце я окончила Слизерин и оказалась в самом эпицентре бушующей войны. И все было в порядке, все было так, как нужно по меньшей мере до тех пор, пока Темный Лорд не пожелал призвать в свои ряды и молодых сторонников. Я не желала разделять участь тех, кто будет по собственной воле служил полукровному безумцу, я не собиралась этого делать. Тогда на мои плечи лег тяжесть груза первого в моей жизни предательства. Меня предали родители. Не знаю, сколько я прорыдала в подушку, когда узнала, что моя судьба решена браком с Пожирателем Смерти, который требовал метки и на моем предплечье. Мне было страшно и в те дни я доверялась только одному человеку – своему Доминику, уже тогда зная, чувствуя, то, что не надлежит чувствовать родной сестре к своему брату. К тому времени он после моей слезной мольбы уже убил ублюдка, который посмел вершить надо мной свое кривое правосудие, насильно принуждая к тому, чтобы разделить с ним постель. К тому времени он убивал всех тех, кто был достаточно недальновиден, чтобы приблизиться ко мне больше, чем на разрешенный предел. К тому времени я была зла и обижена на него, но когда пришел страшный час моего бессилия, я вновь обратилась к нему. Не знаю как умирал тот, кого пророчили мне в мужья. Не знаю и не хочу знать, но когда в расплату за свой поступок, мой брат преклонил колени перед Темным Лордом и на его предплечье оскалилась Темная Метка, я не посмела оставить его одного, я сделала, быть может, самую роковую ошибку всей своей жизни и не пожалела об этом ни в решающую битву, ни после нее, когда мы оба получили серебряный статус и первый уровень крови, пополнив ряды отряда хит-визардов. Война закончилась, начиналась эра таких как я, таких как мой брат и все было хорошо, все было как нужно. Лишь только сердце мое замирало в томительной истоме, когда я поднимала глаза на Доминика. Что нас ждет? И по сей день не знаю. Знаю лишь, что буду с ним рядом до самого конца. Что бы ни случилось.
Прим. Есть брат Доминик представлен в акции Erebus. Родители представлены в акции Persona Grata
